С этими словами он притянул Аннабет к себе и поцеловал... Шли секунды, и Пайпер ощутила неловкость, пусть и промолчала. Она вспомнила о старом правиле домика Афродиты: чтобы быть признанной дочерью богини любви, нужно было разбить чье-то сердце. Она давно решила изменить его в лучшую сторону, и Перси с Аннабет послужили прекрасным примером: вместо того, чтобы причинять кому-либо сердечную боль, вы должны были стать его второй половинкой.
После того, как Перси отстранился, Аннабет была похожа на задыхающуюся рыбу.
— Соперничество на этом и закончится, — сказал он. — Я люблю тебя, Воображала.
Аннабет поверхностно вздохнула, словно что-то в ее груди оттаяло. Перси посмотрел на Пайпер.
— Извини, я должен был.
Пайпер усмехнулась.
— Как может дочь Афродиты не одобрять? Ты отличный парень.
Аннабет издала еще один всхлип-вздох.
— Ох... так или иначе. Мы под Эрехтейоном
[151]
. Храм посвящен Афине и Посейдону. Парфенон располагается где-то по диагонали к юго-востоку отсюда. Нам нужно прокрасться по всему периметру и саботировать столько осадных орудий, сколько сможем, чтобы расчистить путь для Арго II.— На дворе ясный день, — напомнила Пайпер. — Как мы пройдем незамеченными?
Аннабет просмотрела на небо.
— Я составила план с Фрэнком и Хейзел. Надеюсь... ах. Смотрите.
Над ее головой промелькнула пчела. Потом еще с десяток. Сначала они роились вокруг колонны, а затем зависли над отверстием подвала.
— Все скажите привет Фрэнку, — прокомментировала Аннабет.
Пайпер помахала рукой, и рой пчел подался прочь.
— Как это вообще работает? — спросил Перси. — Типа... одна пчела — это его палец? А две — это его глаза?
— Понятия не имею, — призналась Аннабет. — В любом случае, он наш посредник. Как только Фрэнк подаст сигнал Хейзел, она...
— Ай! — вскрикнул Перси.
Аннабет зажала ему рот рукой.
Выглядело это странно, так как каждый из них внезапно превратился в неповоротливого шестирукого землерожденного.
— Туман Хейзел.
Голос Пайпер словно принадлежал не ей: глубокий и дрожащий. Она посмотрела вниз и поняла, что её тело также приняло сей прекрасный неандертальский вид — волосы на животе, набедренная повязка, коротенькие и полные ножки, огромные ступни. Сосредоточившись, она могла разглядеть свои нормальные руки, но стоило ими пошевелить — как они покрывались рябью, разделяясь на три набора мускулистых конечностей землерожденных.
Перси поморщился, и это сделало его новоприобретенное обезображенное лицо еще более уродливым.
— Вау, Аннабет... Я действительно рад, что поцеловал тебя до того, как ты изменилась.
— Большое спасибо, — сказала она. — Мы должны идти. Я буду двигаться по часовой стрелке вокруг периметра. Пайпер, ты пойдешь в обратную сторону, против часовой. Перси, ты разведаешь обстановку в центре...
— Подожди, — перебил ее сын Посейдона. — Мы идем прямо на кровавое жертвоприношение, о котором нас предупредили заранее, а ты хочешь разделиться?
— Таким способом мы покроем больший путь, — возразила Аннабет. — Нужно поспешить. Этот монотонный грохот...
До сих пор Пайпер ничего не замечала, но теперь она услышала его — зловещий гул где-то вдалеке, напоминающий сотню вилочных погрузчиков, работающих на холостом ходу. Она посмотрела себе под ноги. Мелкие кусочки гравия подрагивали и мелкими рывками двигались на юго-восток, словно какая-то сила притягивала их к Парфенону.
— Согласна, — сказала Пайпер. — Встретимся возле трона гиганта.
Как-то все было слишком легко.
Монстры находились повсюду — сотни чудищ, землерожденных и циклопов дробили землю вокруг — правда, это была лишь малая часть. Основные силы располагались в Парфеноне для проведения церемонии. Пайпер безучастно прошлась вдоль скал Акрополя.
Возле первого онагра на солнышке грелись трое землерожденных, развалившись на камнях. Пайпер подошла к ним вплотную и улыбнулась:
— Привет!
Они даже пискнуть не успели, как она рубанула мечом. Вся тройка растворилась в кучу шлака. Пайпер перерубила шнур онагра, вывела оружие из строя и продолжила путь.
Теперь она торопилась. Нужно было нанести как можно больший ущерб, прежде чем саботаж будет обнаружен.
Она обошла патруль циклопов. Второй онагр был окружён лагерем татуированных людоедов-лестригонов, но Пайпер удалось добраться до машины, не вызвав подозрений. Она опустила пузырёк греческого огня в петлю. Если повезёт… как только они попытаются загрузить катапульту, она взорвётся прямо перед их лицами.
Пайпер двинулась дальше. Группа грифонов усаживалась на насест на колоннаде старого храма. Эмпусы отступили в темный сводчатый проход и, казалось, задремали; их пламенные волосы смутно мерцали, латунные ноги поблёскивали. Надо надеяться, солнечный свет сделает их вялыми, если дело дойдет до сражения.
Пайпер, по мере возможности, убивала монстров-одиночек. Более многочисленные группы она миновала. Между тем, толпа в Парфеноне выросла. Пение стало громче. К сожалению, дочь Афродиты не могла видеть то, что происходило в руинах, — обзор ей закрывало двадцать или тридцать голов гигантов, стоящих в кругу. Они медленно раскачивались и бормотали себе что-то под нос, возможно, злую чудовищную версию «Кумбайи».
Она вывела из строя третье осадное оружие, перерезав торсионную верёвку. Теперь Арго II мог свободно подойти с севера.
Пайпер надеялась, что Фрэнк наблюдал за ее действиями. Интересно, сколько времени понадобится их кораблю на прибытие?
Воспевание и скандирование внезапно умолкло. По склону разнесся громкий БУМ! Где-то в Парфеноне торжествующе взревели гиганты. Все монстры вокруг Пайпер хлынули на звук празднества.
Это не сулило ничего хорошего. Пайпер смешалась с толпой воняющих кислятиной землерожденных. Она достигла главной секции храма, затем поднялась на строительные металлические леса, дабы иметь возможность лицезреть что-то кроме голов огров и циклопов.
От увиденной в руинах сцены Пайпер едва не расплакалась.
Перед троном Порфириона, крича и сотрясая оружием, в свободном кольце стояли десятки гигантов. Двое из них маршировали по кругу, демонстрируя свои призы: Аннабет, которую принцесса Перибея удерживала за шею, словно дикую кошку; и Перси, заключенный в массивный кулак гиганта Энкелада.
Ребята беспомощно пытались оказать сопротивление. Похитители продемонстрировали их приветствующей орде монстров, затем повернулись лицом к королю Порфириону, сидящему на своём импровизированном троне; белые глаза гиганта зловеще заблестели.
— Как раз вовремя! — взревел он. — Да будет так, Кровь Олимпа воскресит Мать-Землю!
ГЛАВА 43. ПАЙПЕР
Пайпер с ужасом наблюдала, как король гигантов выпрямился в полный рост — макушкой он почти равнялся с колоннами храма. Лицо его не изменилось — все такое же зеленое, как желчь, с кривой ухмылкой и волосами, заплетенными в косы цвета водорослей, в которых болтыхались мечи и топоры, отнятые у мертвых полубогов.
Он склонился над пленниками, наблюдая за их попытками вырваться.
— Они прибыли, как ты и предвидел, Энкелад! Хорошая работа!
Старый враг Пайпер склонил голову; вплетенные в его дреды кости зазвенели.
— Это было просто, мой король.
На его доспехах блестели огненные узоры. Копье горело фиолетовым огнем. Он удерживал своего пленника всего лишь одной рукой. Несмотря на всю силу Перси Джексона, несмотря на все то, что он пережил… в конце концов, он оказался беспомощен перед грубой силой гиганта — и неизбежностью пророчества.
— Я знал, что эти двое возглавят нападение, — продолжил Энкелад. — Я понимаю их мыслительный процесс. Афина и Посейдон… они были прямо как эти дети! Оба пришли сюда, желая заполучить город. Их заносчивость стала их погибелью!
Пайпер едва могла слышать собственные мысли из-за рева толпы, однако в ее разуме вновь прозвучали слова Энкелада: «эти двое возглавят нападение». Ее сердцебиение ускорилось.
151
151 Эрехтейон — храм Афины и Посейдона в Афинах.