Рейна понятия не имела, сможет ли ее тело сдержать взрыв, сможет ли ее плащ погасить огонь… однако это был ее единственный шанс спасти своих друзей и миссию.

Она напряглась в ожидании смерти. Стрела взорвалась, и Рейна почувствовала некое давление, но это явно было не то, чего она ожидала. Взрыв лишь слегка всколыхнул ее грудную клетку, еле слышно хлопнув, как воздушный шарик. Ее плащ накалился, однако никакого пламени из-под него так и не вырвалось.

Почему она все еще жива?

«Встань», — раздался голос в ее голове.

Рейна в трансе поднялась на ноги. По краям её плаща вихрился дым. Она поняла, что с фиолетовой тканью что-то не так. Та блестела так ярко, словно в неё вплели нити из имперского золота. Часть палубы вокруг её ног превратилась в уголь, но на плаще не было и следа горения.

«Прими мою эгиду, Рейна Рамирес-Аррелано, — произнес голос. — Ибо сегодня ты доказала, что достойна звания Героя Олимпа».

Рейна изумленно глядела на Афину Парфенос, окруженную слабым золотым сиянием.

Эгида... она припомнила годы своего обучения и то, что термин «эгида» применяли не только к щиту Афины. Им также обозначали и плащ богини. Согласно легенде, иногда Афина отрезала кусочки от своего плаща и покрывала ими статуи в своих храмах… или же избранных героев, с целью защитить их.

Плащ, который Рейна носила не первый год, внезапно изменился. Он поглотил взрыв.

Она хотела было поблагодарить богиню, однако не смогла сказать и слова. Свечение вокруг статуи померкло. Звон в ушах Рейны прекратился. Она поняла, что Орион все еще здесь, рычит от боли, шатаясь над водной гладью.

— Ты потерпела неудачу! — он вытащил из груди нож и швырнул его в воду. — Я все еще жив!

Он натянул тетиву лука и выстрелил. Казалось, все происходило в замедленной съемке. Рейна прикрыла себя плащом. Столкнувшись с тканью, стрела разбилась вдребезги. Дочь Беллоны оттолкнулась от перил и прыгнула на гиганта.

По идее, скачок был неимоверно сложным, однако Рейна почувствовала прилив энергии в кончиках пальцев, как если бы ее мать, Беллона, поделилась с ней своей силой — словно возвращая всю ту энергию, что Рейна одалживала другим на протяжении многих лет.

Рейна схватилась за лук великана и крутанулась на нем, как гимнастка, приземлившись Ориону на спину. Она обхватила его ногами за талию, скрутила плащ в веревку и затянула ее вокруг его шеи, натягивая изо всех сил.

Гиганта инстинктивно отбросил лук в сторону и ухватился за мерцающую ткань, но стоило ему к ней прикоснуться, как его пальцы тут же начали дымиться и покрываться волдырями. От его шеи повалил кислый, едкий дым.

Рейна затянула ткань покрепче.

— Это тебе за Фебу, — зарычала она ему в ухо. — И за Кинзи. За всех тех, кого ты убил. Радуйся, ты сдохнешь от руки девчонки.

Орион пытался сопротивляться, однако воля Рейны была непоколебима. Могущество Афины проникло в ее плащ. Беллона благословила ее силой и решимостью. Не одна, а сразу две богини помогали ей… но это убийство она должна была завершить самостоятельно. 

Гигант рухнул на колени и опустился под воду. Рейна не ослабляла хватку до тех пор, пока он не превратился в пыль, а все его тело не растворилось в морской пене. Его механический глаз поглотили волны, лук исчез вслед за ним.

И только тогда Рейна наконец отпустила его. Она не была заинтересована в военных трофеях — у нее не было никакого желания позволить хоть какой-то части гиганта выжить. Как и мания ее отца — наряду со всеми злобными призраками ее прошлого — Орион не мог ничему ее научить. Он заслуживал быть забытым.

Кроме того, уже светало. Рейна поплыла к яхте.

ГЛАВА 40. РЕЙНА

Времени насладиться своей победой над Орионом у нее не было.

Мордочку Пирата покрывала пена, ноги у него зашлись судорогами, а из раны от стрелы на боку текла кровь.

Рейна быстро осмотрела свою сумку с припасами, нанесла на рану целительное средство и посыпала толченым рогом единорога клинок своего серебряного карманного ножика.

— Пожалуйста, пожалуйста, — бормотала она.

Видимо, руки Рейны работали на автомате, ибо сама она не до конца понимала, что творит: как смогла прочистила рану и ухватилась за древко стрелы. Если наконечник колючий, то при ее удалении состояние Пирата может изрядно усложниться. Если же он отравлен, то Рейна ни в коем случае не могла оставить его внутри. Возможности вытолкнуть стрелу также не было: она вошла прямо по центру его торса. Оставалось наименьшее из зол.

— Будет больно, друг мой, — сказала она Пирату.

Он шумно выдохнул, словно говоря: «А то я сам не знаю».

При помощи ножа Рейна сделала маленькие надрезы по обе стороны от стрелы. Затем одним быстрым движением изъяла ее. Пират вскрикнул, но стрела вышла чисто. Наконечник был без колючек. Он мог быть отравлен, однако узнать наверняка было нельзя. А решать проблемы нужно по ходу.

Рейна снова увлажнила рану лекарственным зельем и перевязала ее; аккуратно надавила, тихо считая секунды. Кажется, кровотечение остановилось.

Она смочила Пирату горло нектаром рога единорогов.

Время словно замерло. Сердцебиение коня стало сильнее и стабильнее. В его глазах больше не отражалась боль. Дыхание у него расслабилось.

Рейна вся тряслась от страха и утомления. Тем не менее, Пират выжил.

— С тобой все будет хорошо, — пообещала она. — Я приведу кого-нибудь из Лагеря Полукровок тебе на помощь.

Пират что-то проворчал. Рейна готова была поклясться, что он сказал «пончики». Должно быть, у нее начались слуховые галлюцинации.

С заметным опозданием она осознала, каким светлым стало небо. Афина Парфенос блестела на солнце. Гвидо и остальные крылатые лошади нетерпеливо постукивали копытами по палубе.

— Сражение… — Рейна повернулась к берегу, но не увидела признаков схватки. Греческая трирема лениво дрейфовала в утреннем прибое. Холмы выглядели насыщенно зелеными и мирными.

На какое-то мгновение она подумала, что римляне передумали атаковать.

Возможно, в Октавиане заговорил здравый смысл. Или же Нико и остальным ребятам удалось переманить легион на свою сторону.

Внезапно верхушки холмов озарила оранжевая вспышка. В небо устремилось несколько струй огня, похожих на пылающие пальцы.

Онагры дали первый залп.

ГЛАВА 41. ПАЙПЕР

Появлению змеелюдей Пайпер не удивилась.

Все неделю ее голова была забита размышлениями о недавнем столкновении с бандитом Скироном на палубе Арго II; после побега от гигантской Черепахи-Убийцы, слова Пайпер «мы в безопасности» стали ее роковой ошибкой: в следующую же секунду в грот-матчу вонзилась стрела, пролетев всего лишь в дюйме от ее носа.

Дочь Афродиты извлекла ценный урок — никогда не думайте, что избежали опасности, и никогда… никогда не искушайте судьбу, заявляя ей, что вы в безопасности.

Поэтому, когда корабль причалил к гавани в Пиреях на окраинах Афин, Пайпер воздержалась от надобности облегченно вздохнуть. Они, наконец, достигли своей цели. Где-то поблизости — за рядами этих круизных лайнеров, за холмами, укрытыми множеством зданий, — располагается Акрополь. Сегодня, так или иначе, их путешествие подойдёт к концу.

Тем не менее, расслабляться было еще рано. Неприятные сюрпризы могли поджидать их на каждом углу. 

И вот, пожалуйста, один такой сюрприз пожаловал к ним в виде трех существ со змеиными хвостами вместо ног.

Пайпер была на карауле, в то время как её друзья готовились к бою — проверяли своё оружие и доспехи, заряжали баллисты и катапульты. Тогда она и заметила тех змееподобных ребят, скользивших меж доками и огибавших толпы смертных туристов, которые не обращали на них никакого внимания.

— Эм-м... Аннабет? — позвала Пайпер.

— Ох, зашибись, — сказал Перси, подошедший следом за Аннабет. — Драконицы.

Дочь Афины слегка прищурилась.