— Мои братья, — сказала она. — Сыновья Афродиты... я приношу вам эту жертву.

С этими словами она положила к ногам Ареса свой рог изобилия. Магический предмет стал настолько восприимчив к ее эмоциям, что запросто мог усилить ее гнев, любовь, горе или щедрость. Пайпер надеялась, что божествам страха такое придется по душе. Ну или они будут рады разнообразить свой рацион свежими овощами и фруктами.

— Я в ужасе, — призналась она. — Я жутко не хочу этого делать. Но я понимаю, что это необходимо.

Дочь Афродиты занесла клинок и обезглавила бронзовую статую.

— Нет! — заорал Мимас.

Из шеи бога с ревом вырвались языки пламени. Они закружились вокруг Пайпер, наполняя комнату ураганом эмоций: ненавистью, кровожадностью и страхом, но также и любовью — потому что никто не мог отправиться в бой, не переживая хоть за что-то: товарищей, семью, дом.

Пайпер вскинула руки в сторону; макхаи окружили ее своим вихрем.

«Мы ответим на твой зов, — прошептали они у нее в разуме. — Лишь однажды, когда тебе потребуются потери, разрушение и бойня. Мы довершим твою сыворотку».

Пламя испарилось, как и рог изобилия, а скованная статуя бога Ареса рассыпалась в пыль.

— Глупая девчонка! — Мимас бросился в ее сторону, в то время как Аннабет последовала за ним по пятам. — Макхаи тебя покинули!

— Или же они покинули тебя, — ответила Пайпер.

Мимас занес для удара свой молот; зря он позабыл об Аннабет, которая тут же ударила его в бедро, и гигант, потеряв равновесие, стал заваливаться вперед. Пайпер, тем временем, спокойно приблизилась и нанесла решающий удар ему в живот.

Мимас рухнул головой в ближайший проход. Он перевернулся как раз вовремя — лицо Ужаса над ним откололось от стены и рухнуло вниз для крепкого поцелуя весом в одну тонну.

Крик гиганта резко утих. Его тело застыло. Затем он рассыпался на двадцати пяти футовую кучу пепла.

Аннабет уставилась на Пайпер.

— Что только что произошло?

— Самой хотелось бы знать.

— Пайпер, ты была потрясающей, но те огненные духи, которых ты выпустила...

— Макхаи.

— Как они помогут нам отыскать сыворотку?

— Не знаю. Они сказали, что ответят на зов, когда придет время. Быть может, Артемида с Аполлоном смогут объяснить...

Часть стены отвалилась словно льдина от ледника.

Аннабет запнулась и едва не поскользнулась на отрезанном ухе гиганта.

— Надо выбираться отсюда.

— Уже работаю над этим, — ответила Пайпер.

— И, э-э, думаю, это ухо — твой военный трофей.

— Гадость какая.

— А из него вышел бы чудесный щит.

— Заткнись, Чейз, — Пайпер посмотрела на второй проход, над которым все еще висело лицо Страха. — Спасибо вам, братья, за то, что помогли убить гиганта. Теперь мне нужна еще одна услуга — побег. И поверьте, я испугана до мозга костей. Я предлагаю вам это, э-э, потрясающее ухо в качестве жертвоприношения.

Каменное лицо не ответило, зато отвалилась еще одна часть стены. Потолок зашелся узорами трещин.

Пайпер схватила Аннабет за руку.

— Пойдем по тому проходу. Если повезет, окажемся на поверхности.

— А если нет?

Пайпер взглянула Страху в лицо.

— Давай выясним.

Комната вокруг них рухнула, и они погрузились в темноту.

ГЛАВА 21. РЕЙНА

По крайней мере, они не оказались на очередном круизном лайнере.

Прыжок из Португалии приземлил их посреди Атлантики, прямо на открытую палубу лайнера «Королева Азорских Островов», которая, к тому же, была оснащена бассейном. Весь день Рейна то и делала, что отгоняла маленьких детей от Афины Парфенос — они-то приняли статую за водную горку.

К сожалению, следующий прыжок перенес Рейну домой.

Их небольшая команда зависла в десяти футах над землей, паря над знакомым Рейне ресторанным двориком. Затем они с Нико упали на огромную птичью клетку, которая тут же развалилась, свалив их в скопище горшечных папоротников; три находящихся там попугая не на шутку встревожились. Тренер Хедж, в свою очередь, плюхнулся в навес над баром. Афина Парфенос с ужасным грохотом приземлилась на ноги, расплющив внутренний дворик. Темно-зеленый зонтик отскочил вверх, накрыв собою статую Ники в руке Афины. Теперь богиня мудрости выглядела так, словно попивала тропический напиток.

— Гах! — закричал тренер Хедж. Навес порвался, и он упал за барную стойку под рокот бутылок и стаканов. Сатир быстро оправился, схватил бутылку содовой и налил себе попить. В волосах у него запутались десятки маленьких пластиковых мечей.

— Мне здесь нравится! — он забросил кусок ананаса себе в рот. — Но в следующий раз, малыш, будь добр приземлить нас на землю, а не на десять футов над ней.

Нико вылез из папоротников и завалился на ближайший стул, попутно отмахиваясь от синего попугая, который так и норовил сесть ему на голову. После сражения с Ликаоном, его разорванная авиаторская куртка очутилась в мусорном баке. Черная футболка с черепами также была не в лучшей форме. Рейна наложила швы ему на бицепс, что придало Нико слегка жутковатое сходство с Франкенштейном, однако его порезы все еще были красными и опухшими. Царапины от когтей оборотня, в отличии от укусов, не передают ликантропию, но по своему опыту Рейна знала, что заживают они весьма медленно и очень болезненно.

— Я должен поспать, — Нико казался не от мира сего. — Мы в безопасности?

Рейна осмотрела дворик. Место казалось безлюдным, хотя она не понимала почему. В это время суток оно должно быть переполненным. Вечернее небо светилось темным терракотовым оттенком — таким же цветом, что и стены здания. Окружившие атриум балконы на втором этаже пустовали, если не считать свисающих с белых металлических перил азалий в горшках. Стеклянные двери ресторана демонстрировали, что внутри помещения было темно. Единственные звуки исходили от одиноко булькающего фонтана и недовольного, изредка вскрикивающего, попугая.

— Это Баррачина

[117]

— Где баранина? — Хедж открыл банку с коктейльными вишенками и опустошил ее за раз.

— Это знаменитый ресторан, — ответила Рейна. — Находится в самом сердце Старого Сан-Хуана. Кажется, где-то в шестидесятых здесь изобрели саму «пину коладу».

Нико съехал со своего стула, свернулся калачиком на полу и засопел.

Тренер Хедж рыгнул.

— Ну, видимо, мы остаемся здесь надолго. Если они не изобрели никаких новых напитков с шестидесятых годов, то они в пролете. Займусь-ка я работой!

Пока Хедж рылся за стойкой бара, Рейна свистнула Ауруму и Аргентуму. После сражения с оборотнями гончие выглядели немного потрепанными, но Рейна все равно поставила их на стражу.

Она проверила вход в атриум со стороны улицы. Декоративные железные ворота были заперты. Табличка на испанском и английском языках гласила, что ресторан закрыт для частной вечеринки. Это было странно, так как место пустовало. В нижней части таблички виднелись инициалы ХДП. По какой-то причине, Рейна встревожилась.

Она выглянула за ворота. Улица Каллье Форталеса была необычайно тиха. На синем мощенном булыжником тротуаре не было никакого движения, как, собственно, и самих пешеходов. Пастельные витрины магазинов были закрыты и темны. Сегодня воскресенье? Или что-то вроде выходных? Беспокойство Рейны нарастало.

Позади неё тренер Хедж счастливо присвистнул, когда создал ряд из блендеров. На плечах Афины Парфенос щебетали попугаи. Рейна задалась вопросом, будут ли греки оскорблены, если их священная статуя прибудет покрытая экскрементами тропических птиц.

Из всех мест, куда их могло занести... надо ж было оказаться именно в Сан-Хуане!

Возможно, это было простое совпадение, но как бы не так... Пуэрто-Рико располагался южнее их маршрута из Европы в Нью-Йорк.

Кроме того, Рейна делилась силой с Нико в течение нескольких дней. Вероятно, она неосознанно повлияла на него. Он буквально тонул в тягостных размышлениях, страхе и мраке. И самым болезненным воспоминанием Рейны являлся Сан-Хуан. Самый большой страх? Вернуться сюда.