— Я буду наблюдать за твоими успехами. Полибот сказал правду: твоя кровь пробудит Мать-Землю. Гиганты в этом уверены.

— Именно моя кровь? — поинтересовался Перси.

Улыбка Ким стала еще более жуткой.

— Я не Оракул, но знаю, что сказал тебе Финей в Портленде. Ты столкнешься с жертвой, которую не сможешь принести, и она будет стоить тебе целого мира. Тебе все еще предстоит столкнуться со своим роковым недостатком, брат. Оглянись вокруг. Все труды богов и смертных в конце концов обращаются в руины. Не легче ли сбежать в глубины вместе со своей подружкой?

Перси оперся рукой о плечо Джейсона, поднимаясь на ноги.

— Юнона сказала мне то же самое, когда я обнаружил Лагерь Юпитера. Поэтому я дам тебе тот же ответ: я не убегаю, когда мои друзья нуждаются во мне.

Ким подняла ладони.

— В этом и заключается твой недостаток. Ты не умеешь отступать. Я же уплыву на глубину и буду наблюдать за тем, как развивается битва. Кстати, тебе стоит знать, что силы океана тоже находятся в состоянии войны. Ваша подруга, Хейзел Левеск, произвела хорошее впечатление на водяных и их наставников, Афроса и Байтоса

[131]

— Те пони-рыбы, — пробормотал Перси. — Они не захотели встретиться со мной.

— Они сражаются за вас, — заметила Ким. — Стараются удерживать союзников Геи подальше от Лонг-Айленда. Однако неизвестно, выживут ли они... Что касается тебя, Джейсон Грейс, тебе будет так же тяжело, как и твоему другу. Ты будешь обманут… и столкнешься с невыносимым горем.

Джейсон старался не заискриться. Он сомневался, что сердце Перси сможет вынести электрошок.

— Ким, ты сказала, что не являешься оракулом? Они должны дать тебе шанс. А то оптимизм из тебя так и прет. 

Богиня рассмеялась по-дельфиньи.

— Ты весьма интересен, сын Юпитера. Надеюсь, ты выживешь и сможешь победить Гею.

— Спасибо, — сказал он. — У тебя случайно не найдется какой-нибудь подсказки о том, как победить непобедимую богиню?

Кимополея склонила голову.

— О, ты же знаешь ответ. Ты ребенок неба со штормами в крови. Однажды, один из первейших богов уже был побежден. И тебе известно, о ком я говорю.

Внутренности Джейсона завертелись быстрее вентуса.

— Уран

[132]

— Да, — выражение неземного лица Ким отдаленно напоминало сочувствие. — Давайте надеяться, что до этого не дойдет. Если же Гея проснется... что ж, ваша задача будет непроста. Однако в случае вашей победы, вспомни свое обещание, Понтифик.

У Джейсона ушло мгновение на то, чтобы переварить ее слова.

— Я не священник.

— Разве? — белые глаза Ким заблестели. — Кстати, твой слуга-вентус говорит, что желает освободиться. Раз уж он тебе помог, то надеется, что ты отпустишь его. Также он обещает, что не побеспокоит тебя в третий раз.

— В третий?

Ким замолчала, словно прислушиваясь.

— Он говорит, что присоединился к буре для того, чтобы отомстить тебе. Однако, знай он, насколько сильным ты стал с произошедшего в Большом каньоне, то никогда бы не приблизился к вашему кораблю.

— Большой каньон... — Джейсон вспомнил тот день на смотровой площадке, когда один из его придурков-одноклассников оказался духом ветра. — Дилан? Ты шутишь, что ли? Я дышу Диланом?

— Да, — подтвердила Ким. — Похоже, это его имя.

Джейсон вздрогнул.

— Не волнуйся. Я отпущу его сразу же, как вынырну отсюда.

— Прощайте, — сказала богиня. — И пусть Судьбы улыбнутся вам... если они выживут.

Им нужно было выбираться на поверхность. У Джейсона кончался воздух (воздух-Дилан — вот ведь гадость), да и все на Арго II волновались за них. Однако Перси еще не до конца оправился от яда, поэтому они присели на краю разрушенного купола, чтобы дать ему возможность перевести дыхание... или перевести воды, короче, что бы там ни переводил сын Посейдона, сидя на дне океана.

— Спасибо, чувак, — сказал Перси. — Ты спас мне жизнь.

— Для чего еще нужны друзья...

— Но, э-э, сын Юпитера, спасший сына Посейдона на дне океана... может, оставим детали между нами? А то от меня с этим никогда не отстанут.

Джейсон усмехнулся.

— Заметано. Как ты себя чувствуешь?

— Мне уже лучше. Должен признаться… задыхаясь в той сети, я сразу вспомнил об Ахлис, богине несчастий из Тартара. Однажды я чуть не уничтожил ее ядом, — он вздрогнул. — Ощущения были хорошие, но это никуда не годилось. Если бы Аннабет меня не остановила...

— Но остановила ведь, — сказал Джейсон. — И это еще одно доказательство того, что все мы нуждаемся в друзьях.

— Да... но, знаешь… я все думал: это мне окупилась Ахлис. Судьбы хотели, чтобы я умер тем же способом, каким ранее пытался убить богиню. И... честно говоря, какая-то часть меня думала, что это мне по заслугам. Поэтому я и не пытался контролировать яд… не пытался отогнать его от себя. Наверное, звучит безумно.

Джейсон вспомнил Итаку; тогда его поглотило отчаяние от встречи с духом его матери.

— Вовсе нет. Думаю, я тебя понимаю.

Перси изучал его лицо. Больше Джейсон ничего не сказал, и сын Посейдона решил сменить тему.

— Что там говорила Ким по поводу победы над Геей? Ты упомянул Урана...

Джейсон наблюдал за илом, вихрящимся между колоннами старого дворца.

— Бог неба... титаны победили его, заманив на землю. Они вырвали его с родной территории, напали из засады, схватили и нашинковали.

Перси выглядел так, словно его опять затошнило.

— И мы сделаем это с Геей?

Джейсон вспомнил одну из строк пророчества: «В огне и буре мир гибнет снова». У него была идея насчет того, что это могло означать... и, если он прав, Перси не сможет помочь. Более того, он может ненароком все усложнить.

«Я не убегаю, когда мои друзья нуждаются во мне», — сказал Перси.

«В этом и заключается твой недостаток», — предупредила Ким. — Ты не умеешь отступать».

Сегодня было двадцать седьмое июля. Через пять дней Джейсон узнает, оказался ли он прав.

— Давай-ка сначала доберемся до Делоса, — сказал он. — Быть может, Аполлон и Артемида дадут нам какой-нибудь совет.

Перси кивнул, хотя, казалось, не был удовлетворен таким ответом.

 — Почему Кимополея назвала тебя Понтиаком?

Смех Джейсона в буквальном смысле разрядил обстановку.

— Понтифик, а не Понтиак. Это означает «священник».

— Ох, — нахмурился Перси. — Тем не менее, звучит как своего рода автомобиль: «Новый Понтифик XLS». Тебе придется носить на шее огромный воротник и благословлять людей?

— Не-а. Раньше у римлян был Понтифик Максимус, он курировал все надлежащие жертвы и тому подобное, лишь бы убедиться, что все боги получают должное. То, что я предложил сделать... полагаю, это схоже с работой Понтифика.

— Так ты это и впрямь всерьез? — спросил Перси. — Действительно собираешься построить святыни для всех второстепенных богов?

— Верно. Я никогда об этом раньше не задумывался, но мне нравится идея путешествий между лагерями… если, ну, знаешь, мы переживем следующую неделю, и оба лагеря продолжат свое существование. То, что ты сделал в прошлом году на Олимпе — отверг бессмертие и вместо этого попросил богов играть по правилам — это было благородно,  дружище.

Перси заворчал:

— Поверь, бывали дни, когда я сожалел об этом выборе: «О, ты хочешь отклонить наше предложение? Ладно, без проблем! БАМ! Потеряй память! И катись в Тартар!».

— Ты поступил так, как следует поступать всем героям. Я восхищаюсь тобой. И наименьшее, что я могу сделать, если мы выживем, — это продолжить твою работу, убедиться, что все боги получили признание. Кто знает? Быть может, если боги найдут общий язык, мы сможем предотвратить подобные войны.

— Было бы неплохо, — согласился Перси. — Знаешь, ты выглядишь по-другому… в хорошем смысле. Твоя рана все еще болит?