Они обедали в ближайшем кафе.

Несмотря на предупреждение Аида поскорее вернуться обратно, Нико не заметил особых изменений в их временном лагере. Рейна только что проснулась. Афина Парфенос все еще лежала боком на вершине храма. Тренер Хедж развлекал нескольких местных жителей чечеткой и демонстрацией боевых искусств, время от времени напевая что-то невнятное в свой мегафон.

Зря он вообще взял эту штуковину с собой. Во-первых, с ней его речь становилась громкой и отталкивающей. Во-вторых, по непонятной Нико причине, мегафон время от времени выдавал случайные реплики Дарт Вейдера из «Звездных Воин» или кричал: «КОРОВА ГОВОРИТ МУ-У!».

Все трое устроились на лужайке, чтобы немного перекусить. Рейна выглядела отдохнувшей. Они с тренером Хеджем слушали Нико, описывающего свои сны и встречу с Аидом в Капелле Костей. Он опустил несколько личных деталей из разговора с отцом, хотя подозревал, что Рейна и так знала, каково это — бороться с собственными чувствами.

Когда Нико упомянул Ориона и волков, которые якобы их преследовали, Рейна нахмурилась.

— Большинство волков дружелюбны по отношению к римлянам, — сказала она. — Я никогда не слышала легенд об Орионе, охотящемся со стаей.

Нико доел свой сандвич. Он взглянул на тарелку с пирожными и с удивлением обнаружил, что все ещё голоден.

— Быть может, это просто метафора такая: «Осталось мало времени до прибытия волков». Аид мог подразумевать и не волков. В любом случае, мы должны убраться отсюда до того, как стемнеет окончательно.

Тренер Хедж засунул в рюкзак журнал «Ружья & Боеприпасы».

— Только вот в чем проблема: Афина Парфенос все еще находится на тридцатифутовой высоте. Вам, ребятки, будет очень весело поднимать на вершину этого храма не только себя, но и ваше снаряжение.

Нико откусил кусочек от печенья. Официантка в кафе назвала их фартурами

[83]

. Выглядели они как спиральные пончики, а на вкус были просто восхитительными — в меру рассыпчатыми, сладкими и маслянистыми — но, когда Нико впервые услышал слово «фартура», то тут же подумал о Перси. Он бы точно выдал пару шуточек по поводу сего названия.

«В Америке донаты, — сказал бы сын Посейдона. — В Португалии пердуны

[84]

».

Чем взрослее становился Нико, тем более юным казался ему Перси, хоть тот и был старше него на три года.

Сын Аида считал его чувство юмора в равной мере милым и раздражающим... Нет, просто раздражающим.

Тем не менее, временами Перси был абсолютно серьезен, например, когда смотрел на него из пропасти в Риме:

— Другая сторона, Нико! Приведи их туда. Обещай мне!

И он пообещал. Похоже, сколько бы Нико не обижался на Перси, он все равно был готов сделать ради него что угодно. Сын Аида ненавидел себя за это.

— Итак, — голос Рейны отвлек его от мыслей. — Лагерь Полукровок будет ждать до первого августа, или они нападут раньше?

— Будем надеяться, что они будут ждать, — ответил Нико, — Мы не... Я не смогу доставить статую быстрее.

«Отец считает, что даже нынешняя скорость может меня убить», — добавил он про себя.

Вот бы Хейзел была рядом. Однажды они переправили по теням целую команду Арго II. Ему казалось, что вместе они могли все. Путешествие в Лагерь Полукровок завершилось бы в два раза быстрее.

Кроме того, слова Аида о смерти одного из членов экипажа заставили его кожу покрыться мурашками. Он не мог потерять Хейзел. Только не еще одну сестру. Не снова.

Тренер Хедж отвлекся от пересчета мелочи в своей бейсбольной кепке.

— Мелли точно в порядке?

— Да, тренер. Кларисса хорошо заботится о ней.

— Ну, это радует. Не нравится мне то, как Гея влияет на нимф и дриад. Если духи природы перейдут на сторону зла... Мягко говоря, хорошего в этом мало.

Духи природы, переходящие на сторону зла? Нико ни разу не слышал ни о чем подобном. Хотя, когда-то Гея тоже была не особо активна с незапамятных времён.

Рейна надкусила печенье. Ее кольчуга переливалась на полуденном солнце.

— И всё же, мне не дают покоя эти волки... Быть может, мы что-то не так поняли? Да и от богини Лупы в последнее время ничего не слышно. А если это помощь от нее? Волки, которые должны будут защищать нас от Ориона и его стаи, — надежда в её голосе была настолько хрупкой, что Нико не посмел её разрушить.

— Возможно, — сказал он. — Но разве Лупа сейчас не занята враждой между лагерями? Я думал, она посылает волков на помощь вашему легиону.

Рейна покачала головой:

— Волки — не фронтовые бойцы. К тому же, я сомневаюсь, что она станет помогать Октавиану. Ее стая может патрулировать Лагерь Юпитера, защищать его во время отсутствия Легиона, а так, я просто не знаю...

Рейна скрестила ноги, и железные носки её военных ботинок блеснули на солнце. Нико отметил, что состязаться с римскими легионерами в каких-либо конкурсах, где участвуют ноги, — затея не из лучших.

— Есть кое-что еще, — сказала она. — У меня не получилось связаться с Хиллой. Странно, что волки и амазонки затихли. Если что-то случилось на западном побережье... боюсь, вся надежда на спасение лагерей лежит на нас. Мы должны вернуть статую поскорее. А это значит, что самая большая ноша досталась тебе, сын Аида.

Нико постарался подавить раздражение. Он не злился на Рейну. В каком-то смысле она ему даже нравилась. Но как же часто ему вверяли невозможное. И, по обыкновению, как только он справлялся, о нем сразу же забывали.

Он вспомнил те прекрасные мгновения в Лагере Полукровок после войны с Кроносом.

— Хорошая работа, Нико! Спасибо, что призвал на помощь те армии из Подземного Мира!

Все улыбались и приглашали его сесть за свой стол.

Через неделю, их гостеприимность стала тоньше паутины. Обитатели лагеря начали вздрагивать, как только Нико подходил к ним. Стоило ему выйти из тени костра, и его тут же одаривали неловкими взглядами: «Ты все еще здесь? Почему?».

Да и в том, что Перси и Аннабет начали встречаться сразу после войны с Кроносом, было мало чего хорошего...

Нико оставил свою фартуру недоеденной. Внезапно, она потеряла весь свой прелестный вкус.

Он вспомнил то, о чем ему в Эпире поведала Аннабет. Как раз перед его уходом, она отвела Нико в сторону и попросила уделить ей пару минут: «Эй, есть разговор».

Паника овладела им. Она знает.

— Я просто хочу поблагодарить тебя, — продолжила дочь Афины. — Боб... титан Боб... помог нам только потому, что ты был добр к нему... и попросил его сохранить нам жизни. Это единственная причина, почему мы все еще живы.

Так легко она произнесла это мы, словно они с Перси были взаимосвязаны, неделимы.

Однажды Нико прочитал одну из работ Платона, в которой утверждалось, что в древние времена все люди представляли собою комбинацию мужского и женского. У каждого человека было две головы, четыре руки и четыре ноги. Предположительно, эти комбо-люди были настолько сильны, что Зевс разделил их пополам — на мужчин и женщин. С тех пор, люди чувствуют себя неполноценными. Они проводят всю свою жизнь в поисках своей второй половинки.

«А как же я?» — думал он. Эта история явно не входила в список его любимых.

При всем своем желании, Нико не мог ненавидеть Аннабет. Она даже умудрилась поблагодарить его за оказанную помощь.

Дочь Афины была искренней. Она никогда не смотрела на его искоса, не избегала... Почему она не могла быть ужасным человеком? Все стало бы намного проще.

Еще в Хорватии, бог ветра Фавоний предупредил его: «Если позволишь злости взять верх... твоя судьба будет куда печальнее моей».

Ну, а разве с ним бывало иначе? Даже если он переживет этот поиск, ему придется оставить оба лагеря навсегда. Только так Нико мог обрести мир. Хотелось бы ему найти другой выход — выбор, который не ранил, как воды Флегетона

[85]

, — но он его не видел.